Наш с тобою Эдем будет выглядеть так, мой сладкий: поле, вросшее в небо, и персиковая кожа,
домик с окнами в потолок, деревца в круглых кадках, и, наверное, дети, на нас не совсем похожие.
Установки по умолчанию, скажешь, банальщина, но ведь с этого всё началось и кончается этим,
остальное – на выбор, гуттаперчевый мальчик, остальное – мозаика с вечера до рассвета,
остальное – витражный блеск от восхода солнца до его ленивого перистого заката.
Наш ноябрь встает с колен утеплённым чухонцем, и несёт нас, и, верно, вынесет нас куда-то.
И несёт нас – таких заметных в пределах города, вечно юных, лохматых, не кающихся, нелепых,
в мир, где тихо сидеть, дышать, наблюдать не без гордости:

поле, окна на потолке, горы, дети, небо.